Переводы - Страница 1

К оглавлению

1

ГОРАЦИЙ

(ОД. II, 8)


Когда б измена красу губила,
Моя Барина, когда бы трогать
То зубы тушью она любила,
То гладкий ноготь,


Тебе б я верил, но ты божбою
Коварной, дева, неуязвима,
Лишь ярче блещешь, и за тобою
Хвостом пол-Рима.


Недаром клятвой ты поносила
Родимой пепел, и хор безгласный
Светил, и вышних, над кем невластна
Аида сила…


Расцвел улыбкой Киприды пламень
И нимф наивность, и уж не хмуро
Глядит на алый точильный камень
Лицо Амура.


Тебе, Барина, рабов мы ростим,
Но не редеет и старых стая,
Себя лишь тешат, пред новым гостем
Мораль читая.


То мать за сына, то дед за траты
Клянут Барину, а девам сна нет,
Что их утеху на ароматы
Барины манит…

(ОД. III, 7)


Астерия плачет даром:
Чуть немножко потеплеет
Из Вифинии с товаром
Гига море прилелеет…


Амалфеи жертва бурной,
В Орик Нотом уловленный,
Ночи он проводит дурно,
И озябший и влюбленный.


Пламя страсти — пламя злое,
А хозяйский раб испытан:
Как горит по гостю Хлоя,
Искушая, все твердит он.


Мол, коварных мало ль жен-то
Вроде той, что без запрета
Погубить Беллерофонта
Научила мужа Прета,


Той ли, чьи презревши ласки,
Был Пелей на шаг от смерти.
Верьте сказкам иль не верьте,
Все ж на грех наводят сказки…


Но не Гига… Гиг крепится:
Скал Икара он тупее…
Лишь тебе бы не влюбиться
По соседству, в Энипея,


Кто коня на луговине
Так уздою покоряет?
В желтом Тибре кто картинней
И смелей его ныряет?


Но от плачущей свирели
Все ж замкнись, как ночь настанет.
Только б очи не смотрели,
Побранит, да не достанет…

(ОД. III, 26)


Давно ль бойца страшились жены
И славил девы нежный стон?..
И вот уж он, мой заслуженный,
С любовной снастью барбитон.


О левый бок Рожденной в пене
Сложите, отроки, скорей
И факел мой, разивший тени,
И лом, и лук — грозу дверей!


Но ты, о радость Кипра, ты,
В бесснежном славима Мемфисе,
Хоть раз стрекалом с высоты
До Хлои дерзостной коснися.

ГЕТЕ

* * *

Над высью горной
Тишь.
В листве, уж черной,
Не ощутишь
Ни дуновенья.
В чаще затих полет…
О, подожди!.. Мгновенье
Тишь и тебя… возьмет.

ВИЛЬГЕЛЬМ МЮЛЛЕР

ШАРМАНЩИК


В дальнем закоулке
Дед стоит седой
И шарманку вертит
Дряхлою рукой.


По снегу да босый
Еле бродит дед,
На его тарелке
Ни копейки нет.


Мимо идут люди,
Слушать не хотят
Только псы лихие
Деда теребят.


Уж давно о счастье
Дед не ворожит,
Старую шарманку
Знай себе крутит…


Эй, старик! Не легче ль
Вместе нам терпеть…
Ты верти шарманку,
А я буду петь…

ГЕНРИХ ГЕЙНЕ

ICH GROLLE NICHT


Я все простил: простить достало сил,
Ты больше не моя, но я простил.


Он для других, алмазный этот свет,
В твоей душе ни точки светлой нет.


Не возражай! Я был с тобой во сне;
Там ночь росла в сердечной глубине,


И жадный змей все к сердцу припадал…
Ты мучишься… я знаю… я видал…

МНЕ СНИЛАСЬ ЦАРЕВНА


Мне снилась царевна в затишье лесном,
Безмолвная ночь расстилалась;
И влажным, и бледным царевна лицом
Так нежно ко мне прижималась.


— «Пускай не боится твой старый отец:
О троне его не мечтаю,
Не нужен мне царский алмазный венец;
Тебя я люблю и желаю».


— «Твоей мне не быть: я бессильная тень,
С тоской мне она говорила,
Для ласки минутной, лишь скроется день,
Меня выпускает могила».

* * *

О страсти беседует чинно
За чаем — их целый синклит:
Эстетиком — каждый мужчина,
И ангелом дама глядит…


Советник скелетоподобный
Душою парит в облаках,
Смешок у советницы злобной
Прикрылся сочувственным «ах!»


Сам пастор мирится с любовью,
Не грубой, конечно, «затем,
Что вредны порывы здоровью»,
Девица лепечет: «Но чем?»


«Для женщины чувство-святыня.
Хотите вы чаю, барон?»
Мечтательно смотрит графиня
На белый баронский пластрон…


Досадно, малютке при этом
Моей говорить не пришлось:
Она изучала с поэтом
Довольно подробно вопрос…

ДВОЙНИК


Ночь, и давно спит закоулок:
Вот ее дом — никаких перемен,
1